Л. Дж. Алан
"Мое приключение в Норфолка"

      Не знаю, как это происходит у вас, но моя жена уже в феврале обычно спрашивает меня: «Ты думал, как мы будем проводить август?» Конечно же, я отвечаю: «Нет», а она начинает просматривать объ-явления о всех дачах, сдаваемых внаем.
     Так  вот, в прошлом году это происходило точно так же, и жена предъявляет мне как-то одно из таких объ-явлений, которое, по ее мнению, выглядит подходящим. Оно гласило: «Норфолк — Хиклинг Брод — меблиро-ванная дача— сад—гараж, хранилище для лодки» и все такое остальное. «Ах, ах, ах—и посуда, и белье!» Упоминалась там также и непомерная плата. Я заикнулся было о плате, но жена сказала: «Да, ты дол-жен съездить, повидаться с хозяином и убедить его сбавить. Они всегда делают это». Собственно говоря, они никогда не делают этого, но это уже детали.
     Во всяком случае, я списался с хозяином и спросил, не даст ли он .мне возможность провести там каткое-то время с ночевкой, чтобы получше познакомиться с дачей. Он ответил согласием и сообщил, что наймет мис-сис такую-то, которая «будет рада услужить», пригото-вит постели и все такое прочее.
Должен сказать вам, в нашей семье все делается основательно — это значит, что я должен поспать на всех кроватях, а когда вернусь домой, жена, сосчитав мои си-няки, решит, подойдут ли нам эти кровати.
Как бы то ни было, но я прибыл, и это в слепящую снежную бурю, куда-то в самую глушь, забытое Богом место. В Поттер Хейгхэм я приехал поездом, а дальше меня повезли в автомобиле (еще добрых пять 5 миль от вокзала). К счастью, миссис Селстон, старая .леди, ко-торая, как предполагалось, должна была быть <рздз услужить» мне. уже была там, она разожгла камин и при-готовила для меня отбившую, заслужив мою искреннюю признательность,
     Я даже подумал, что корова или что-то там еще, от чего они отсекли эту отбивную, умерла всего-навсего тем -с утром. Я был очень... э.. настойчивым. Пока я ел, миссис Селстон говорила. Она собиралась рассказать мне все о какой то операции, которую как раз тогда делал ее муж. Именно все о ней. Это была чуть ли не лекция по хирургии. А . недожаренная отбивная и то, как это было обставлено, произвело па .меня впечатление иллюстрации к этой лекции. Во всяком случае, старая дама внушила мне отвращение к ужину и затем ушла
     Я обследовал дачу, осмотрев ее сначала снаружи. Конечно, было уже совсем темно, но снег шел не очень сильный. Гараж находился ярдах в пятидесяти от зад-ней двери. Я обошел его вокруг, не заходя внутрь. Затем спустился к бухте и проверил, есть ли действительно хранилище для лодки. Все место выглядело так, что в летнее время  могло быть подходящим, но тогда оно вызывало лишь недоумение. почему это люди так стремятся на Северный полюс?
      В общем, я вошел внутрь дачи и расположился у камина. Вы представить себе не  можете, как там было тихо; даже водяные птицы и те взяли отгул на эту ночь— по крайне мере, они безмолвствовали.
Без скольких-то там минут одиннадцать я услышал первый звук с того времени, как миссис как ее... Селстон... убралась. Это был шум автомобиля. Если бы он просто проехал мимо, я, может быть, и не придал этому значения, да только он не проехал мимо; похоже, он ос-тановился вверху на дороге перед тем, как попасть к до-му. Это тоже не 'вызвало особых эмоций. В конце кон-цов, автомобили могут останавливаться.
   Наверняка прошло пять-десять минут, прежде чем меня осенило, что автомобиль ведь не поехал дальше. Поэтому я встал - и глянул в окно. Снег прекратился, а створки ворот были освещены фарами автомобиля, находившегося где-то вне поля зрения.  Я подумал, что можно бы прогуляться и посмотреть, в чем там дело.
     Выйдя за ворота, я увидел средних размеров лиму-зин, остановившийся прямо посреди дороги не более чем в двадцати ярдах от моей дачи. Огни горели не на пол-ную мощность, но когда я подошел поближе, то увидел у открытого капота девушку, копающуюся в моторе. Как будто довольно привлекательная молодая особа, хотя она была так укутана в меха, что трудно было сказать что-либо точнее по этому поводу.
     Я заговорил: «Э... добрый вечер... могу ли чем-нибудь помочь?»
0на сказала, что не понимает, что могло произойти. Двигатель просто заглох и не заводится. Причем наглу-хо! Он даже не проворачивается ни стартером, ни ру-кояткой. Двигатель был таким горячим, что я спросил у нее, есть ли вода в радиаторе. Девица не видела при-чин для ее отсутствия: она всегда там была. Это не про-звучало для меня достаточно убедительно. Я сказал, что нужно залить туда немного воды и посмотреть, что бу-дет. Тогда она предложила использовать снег. Но я ду-мал, что нельзя. В голове вертелась мысль: ведь есть же причина, почему не рекомендуют использовать рас-топленный снег, но я так и не вспомнил — почему, до тех пор, пока не вернулся с полным ведром. Ну, конеч-но же,—это расширение.
     Когда я приблизился к девушке, она уже открыла крышку радиатора и вставила то, что один мой друг-датчанин называет «похоронкой»* * Вместо воронки — funnel, созвучного funeral — похоронная процессия (прим. переводчика).  Мы залили немного воды... хорошо, что я предупредил ее, чтобы она стала подальше. Первая же ложка воды, попавшая внутрь, тут же вырвалась назад кипятком и выбросила «похорон-ку» далеко вверх. Мы переждали несколько минут, пока радиатор хоть чуть-чуть остынет, но это не помогло. Сколько мы ни лили воды в радиатор, она просто выте-кала на дорогу снизу. Было очевидно, что женщина еха-ла на автомобиле с совершенно сухим радиатором и двигатель заклинило.
     Я ей так и сказал. А она мне: «Это что же, я здесь застряла на всю ночь?»
Я объяснил ей, что все не так уж плохо; то есть, если она захочет воспользоваться гостеприимством моего жалкого убежища (а убежище было жалким—оно про-мокало)... Но она не хотела и слышать об этом. Вскоре, однако, когда она лучше представила себе... э... всю си-туацию, мое пристанище уже не казалось таким. И все-таки... Нет, нет, она решила оставить автомобиль там, где он стоял, а сама пойдет пешком.
    Я убеждал ее: «Не делайте глупостей, тут ничего нет на мили вокруг».
И надо же, в этот момент мы услышали шум авто-мобиля, приближающегося по дороге с той же сторона, откуда приехала и она. Мы уже видели свет его фар, хотя он был еще далеко. Вы знаете, какая ровная мест-ность в Норфолке, все просматривается очень далеко.
    Я сказал: «А вот и выход из всех ваших проблем. Эта штука, что бы это ни было, или отбуксирует вас к ближайшей мастерской, или хотя бы подвезет до какой-нибудь гостиницы».
Можно было бы предположить, что девушка почувст-вует облегчение, но не тут-то было. Мне стало интерес-но. чего же, собственно она хочет. Она ни в коем слу-чае не принимала помощи, чтобы остаться здесь, и, по-хоже, не жаждала, чтобы кто-то помог ей уехать куда-либо еще.
В этом смысле она вела себя несколько странно. Схватила меня за руку и спросила: «Как вы думаете, что это там едет?».
     На что я ей ответил: «Я не совсем уверен, я — чужой в этих краях, но судя по звуку, это—грузовик с молоч-ными бидонами».
     Я предложил ей пари на шестипенсовик (это было еще до ввода налога на выигрыши), и ей пришлось бы заплатить, потому что это на самом деле был грузовик с молочными бидонами. Водитель остановился, потому что объехать стоящий на дороге автомобиль было не-возможно.
Он вылез из кабины и спросил, не нужно ли чем-ли-бо помочь. Мы объяснили ситуацию. Он сказал, что нап-равляется в Норидж и готов отбуксировать ее туда, если она хочет. Однако она не захотела, и в конце кон-цов было принято решение затолкать ее автомобиль в мой гараж на ночь и прислать за ним на следующий день, а ее подвезти на грузовике до Нориджа.
Так вот, мне удалось найти ключ от гаража, и води-тель грузовика—звали его Вильямс—и я вкатили ли-музин и заперли дверь. Когда это было содеяно (каков оборотец!), я высказал предположение, что похолодало. Вильяме согласился и сказал, что тоже не против. Сло-вом, я привел их внутрь и намешал крепкого виски с водой. Содовой не было. Но все это, тем не менее, не согрело меня. На мне не было пальто.
    Вплоть до этого момента я так и не рассмотрел ту женщину. Ну, во-первых, было темно, и потом надо же было смотреть на двигатель. Э,.. боюсь, это не совсем галантно звучит, Я хочу сказать, что для человека, увлеченного техникой, автомобиль в таком состоянии вы-зывает намного больший интерес, чем ... э... ну, в общем очень интересно... и зачем это обсуждать? Одна-ко в гостиной, при свете лампы, можно было вос-полнить этот пробел. Она была чуть старше, чем я предполагал, со слишком близко поставленными гла-зами.
     Конечно, она не была... как бы это выразиться? Ее манеры были далеки от совершенства, и с языком не все было хорошо. Вы понимаете, что я имею в виду. Но не это главное. Она обращалась с нами без тени дружелю-бия, что граничило.., ну, мы же ничего плохого не сде-лали, чтобы заслужить такое обращение. Были в ней какая-то смутная враждебность и подозрительность, до-вольно неприятные, если разобраться, И потом она так стремилась держаться подальше от света, что если бы я не отодвинул лампу, она бы так и не села к камину.
    А то, как она торопила беднягу Вильямса, чтобы он поскорей допивал, выглядело вообще непристойно; да и глупо тоже, ведь он хозяин автомобиля, а ее дело было помалкивать. Когда он вышел, чтобы завести мотор, я спросил, как у нее обстоят дела с деньгами, но у нее все, видимо, было в порядке. Потом она отправилась, а я заперся и пошел наверх.
    Там, в спальне, оказался местный путеводитель с ка-ртами. Я посмотрел их и не мог не поинтересоваться, откуда же могла приехать та девушка в лимузине; я имею в виду, что моя дорога, похоже, была второсте-пенной. Такого рода дорогу можно выбрать, если очень хочешь избежать людей. Если, например, ведешь укра-денный автомобиль. Такая постановка вопроса была интригующей. Я подумал, что не мешало бы взглянуть на автомобиль еще разок. Итак, я еще раз снял с крюч-ка кухонной полки ключ и опять вышел на снег. Тьма была кромешная и было так тихо, что пламя моей све-чи почти не колебалось. Гараж был небольшим, и авто-мобиль занимал его чуть ли не полностью. Между прочим, мы вкатили его задом, чтобы было удобнее потом выталкивать.
    Двигатель я уже осмотрел, поэтому, протиснувшись вдоль стены, открыл дверцу кузова. Вернее, только я повернул ручку, как дверь толчком изнутри открылась и... что-то выдало на меня. Дверца толкнула меня до-вольно сильно и прижала к стене. Она также выбила из руки свечу, оставив меня в темноте, что было несколько неудобно. Мне стало интересно, что это там было, что так навалилось на меня. Я ощупал это что-то, довольно осторожно, и обнаружил, что это человек — мертвый че-ловек—с усами. Очевидно, он сидел, опираясь на двер-цу. Мне удалось усадить его назад, прилично, насколько я смог, и я захлопнул дверцу.
    Изрядно повозившись, шаря под автомобилем и око-ло, я нашел свечу, зажег ее, открыл дверцу с противо-положной стороны автомобиля и включил лампочку на потолке внутри, а потом—о-о!
Ну, конечно же, мне нужно было хоть как-то осмот-реть все. Это был чрезвычайно высокий, должно быть, значительно более шести футов трех дюймов ростом, и худой человек. Темноволосый и мертвенно-бледный. Конечно, я понятия не имею, был ли он таким бледным при жизни. На нем был плащ.
    Нетрудно оказалось догадаться, от чего он умер. Его застрелили сзади. Я обнаружил отверстие как раз пони-же правой лопатки или селезенки, что, собственно, и есть лопатка. А, ключица—черт меня подери, да, имен-но там было отверстие, и пуля, по-видимому, прошла через легкое. Я говорю «по-видимому», и будем считать, что это так.
    Никаких документов в его карманах не было, ника-ких ярлыков портных на одежде, но был бумажник с девятью фунтами. В общем, весьма неприятная вещь. Конечно, не пристало предъявлять какие-либо претен-зии Провидению, но тогда я не мог не сожалеть, что все так произошло. Чуточку непонятно было... э ... кто его убил. Непохоже, чтобы та девушка получила, или полу-чила бы, слишком большое удовольствие от поездки в автомобиле с ним; а если его убил кто-то другой, поче-му она даже не обмолвилась об этом. Как бы то ни было, она этого не сделала и уехала, так что пока и мне ничего не оставалось делать. Тем более, и телефона в доме не было. Поэтому я запер гараж и пошел спать. Было два часа ночи.
    На следующее утро я проснулся рано, трудно ска-зать, по какой уж причине, и мне пришло на ум, что неплохо было бы взглянуть на все при дневном свете до того, как появится миссис Селстон. Я так и сделал. Первое, что меня поразило, это то, что ночью, видимо, прошел сильный снег—никаких следов от колес или обуви не было, второе — я забыл ключи в двери гаража.
    Я открыл его и вошел. Он был абсолютно пуст. Ни автомобиля, ни тела, вообще ничего. Только маслянистое пятно в том млеете, где я уронил свечу, и больше ни-каких следов того, что я был там раньше. Произойти могло одно из двух: или какие-то люди пришли ночью и забрали автомобиль, или я заснул у камина, и все это мне приснилось.
     Но тут я вспомнил о стаканах, из которых мы пили виски.
     Они должны быть там же, в гостиной. Я вернулся в дом, чтобы убедиться в этом. Они были там, все три. Значит, это не был сон, а автомобиль, был угнан, но как тихо это проделали.
Девушка оставила свой стакан на каминной доске, на нем виднелись отчетливые следы пальцев. Несколь-ко, естественно, было моих, потому что я же принес его из кухни и наливал для нее выпивку, но ее отпечатки были чистыми, а мои—жирные от масла, так что раз-личить их было легко. Ясно, что стакан был очень важной уликой. По всей видимости, совершено убийст-во, и девчонка, должно быть знала, об этом, даже если и не сделала это сама. Значит все, что она оставила, в смысле улик, следовало передать полиции, а эти сле-ды и было все, что она оставила. И вот я тщательно упаковал стакан в старую коробку от торта, 'которую нашел в кладовой.
     Когда пришла миссис Селстон, я все с ней уладил и вернулся в город. О, конечно, я заскочил по дороге к хозяину и сказал, что «дам ему знать» по поводу дачи. Затем сел на поезд и, как положено, отправился пря-мехонько в Скотленд-Ярд. Поднялся туда и повидал своего друга. Показав ему стакан, я спросил, нельзя ли идентифицировать  отпечатки  пальцев. Он сказал:
«Скорее всего, нет», но отправил стакан вниз, в отдел дактилоскопии и в свою очередь спросил меня, где я его взял. А я говорю: «Подожди, сначала давай узнаем, чьи они...» На что он коротко ответил: «Ладно».
     Они страшно шустрые, эти люди из Скотленд-Ярда, — через три минуты входит служащий с папкой. Оказывается, эта девушка хорошо им известна. Мне ска-зали, как ее зовут, показали фотографию, без всяких, так сказать, без прикрас. Довольно милая дамочка, судя по отпечаткам. На заре своей карьеры она дважды отбывала сроки за кражи в магазинах, в основном, в книжных отделах. Потом, как они говорят, «связалась» С членом одной из тех банд налетчиков, о которых можно иногда слышать.
Мой  приятель продолжал рассказывать. Была какая-то перестрелка между двумя бандами, во время которой ее друга застрелили. Ей удалось вывезти его в  автомобиле, но машина сломалась где-то в Норфол-ке. И вот она оставляет автомобиль и труп в чьем-то гараже, а сама отправляется в Норидж на грузовике, Но только она так туда и не попала. По дороге грузо-вик занесло, и их обоих, ее и водителя я, парня звали Вильяме, выбросило из машины, и они врезались голо-вами в кирпичную стенку, что, понятно каждому, имеет фатальный исход. Во всяком случае, с ними это было так.
      Я не выдержал: «Послушай, все это очень интерес-но, но ты ведь не можешь знать таких подробностей, на это просто не было времени — ведь все случилось только прошлой ночью».
     Он же говорит: «Какое там прошлой ночью! Все это случилось в феврале тысяча девятьсот двенадцатого года. Люди, о которых ты говорил, уже давно мертвы».
      «О!»—только и вырвалось у меня.
     И подумать только, что я мог польститься на те девять фунтов!